Об эмиграции
traveller2 Об эмиграции
Тема эта как правило вызывает бурные эмоции, как положительные так и отрицательные. Но я оставлю в стороне все практические вопросы и попробую в двух словах рассказать об одном очень узком аспекте, тем более, что с практической точки зрения мой путь был нетипичным, и “эмиграцией” его можно назвать только с оговорками.
С возрастом я научился лучше понимать мысли и настроения других людей, становиться на их место. Читая мемуарную литературу я понял какую тоску и подавленность вызывает у зрелых “свершившихся” людей вынужденный переезд в незнакомую среду обитания. Я понял почему так происходит.
Вот, например, недавно мне попалось эссе Марины Цветаевой, написанное в 1936 году в Париже, 25 лет спустя после описываемого события: литературный вечер в петербургском салоне И. Каннегисера. Эссе называется “Нездешний вечер” и повествует и встрече Марины с другими поэтами (С. Есенин, М. Кузьмин,…) и их поэзией с боготворящей их петербургской интеллигенцией:
“Читать по тетрадке я стала только, когда перестала их [свои стихи] знать наизусть, а знать перестала, когда говорить перестала, а говорить перестала - когда просить перестали, а просить перестали с 1922 года - моего отъезда из России. Из мира, где мои стихи кому-то нужны были, как хлеб, я попала в мир, где стихи - никому не нужны, ни мои стихи, ни вообще стихи, нужны - как десерт: если десерт кому-нибудь - нужен…”
А вот, что написал Вольфганг Паули 13 января 1938 своему ученику Виктору Вайскопфу:
«С общей критикой американской жизни которую вы и ваша жена излили в письме, я, конечно, совершенно согласен. Но в такой хорошей стране встречаются люди всех типов. У меня, например, очень хорошее взаимопонимание с Карлссоном: он пьет абсолютно по-европейски…”
А вот еще отрывок из другого письма Паули, от 13 января 1941 г.:
“Кстати, я думаю, что у американских женщин есть много с ног на голову поставленного, нереализованного эросоа, даже когда они занимаются сексом (в основном, механически), что приводит отчасти к истерии, отчасти к жажде власти. Особенно печальную роль в этой ситуации играют американские мужчины, которые деградировали и сползли к роли клоуна в их отношениях с женщинами (позор для всего мужского рода). Конечно, это заставляет женщин становиться все более властными.”
( Read more...Collapse )С возрастом я научился лучше понимать мысли и настроения других людей, становиться на их место. Читая мемуарную литературу я понял какую тоску и подавленность вызывает у зрелых “свершившихся” людей вынужденный переезд в незнакомую среду обитания. Я понял почему так происходит.
Вот, например, недавно мне попалось эссе Марины Цветаевой, написанное в 1936 году в Париже, 25 лет спустя после описываемого события: литературный вечер в петербургском салоне И. Каннегисера. Эссе называется “Нездешний вечер” и повествует и встрече Марины с другими поэтами (С. Есенин, М. Кузьмин,…) и их поэзией с боготворящей их петербургской интеллигенцией:
“Читать по тетрадке я стала только, когда перестала их [свои стихи] знать наизусть, а знать перестала, когда говорить перестала, а говорить перестала - когда просить перестали, а просить перестали с 1922 года - моего отъезда из России. Из мира, где мои стихи кому-то нужны были, как хлеб, я попала в мир, где стихи - никому не нужны, ни мои стихи, ни вообще стихи, нужны - как десерт: если десерт кому-нибудь - нужен…”
А вот, что написал Вольфганг Паули 13 января 1938 своему ученику Виктору Вайскопфу:
«С общей критикой американской жизни которую вы и ваша жена излили в письме, я, конечно, совершенно согласен. Но в такой хорошей стране встречаются люди всех типов. У меня, например, очень хорошее взаимопонимание с Карлссоном: он пьет абсолютно по-европейски…”
А вот еще отрывок из другого письма Паули, от 13 января 1941 г.:
“Кстати, я думаю, что у американских женщин есть много с ног на голову поставленного, нереализованного эросоа, даже когда они занимаются сексом (в основном, механически), что приводит отчасти к истерии, отчасти к жажде власти. Особенно печальную роль в этой ситуации играют американские мужчины, которые деградировали и сползли к роли клоуна в их отношениях с женщинами (позор для всего мужского рода). Конечно, это заставляет женщин становиться все более властными.”
